Наша церковь, в посёлке «Прогресс», где я родился, была построена в 1945 году. Это было очень сложное время. Отцу удалось с огромным трудом «выбить» участок земли под строительство церкви. Но на колхозном правлении приняли решение не давать транспорта на строительство молитвенного дома. А в то время это были в основном лошади,
И отец принял решение научить корову возить строительный материал, запрягать как лошадь. У нас была большая семья, четырнадцать детей, и корова была кормилицей. Мы питались её молоком. С её помощью они привозили строительный материал, и построили молитвенный дом. После этого корова перестала давать молоко, зато все дети остались христианами. В нашем роду отец первым построил христианскую церковь. Это был первый шаг, действие Божьей благодати в моей жизни.
В 1961 году во времена Хрущёвской эпохи начались репрессии на христиан и разрушение храмов в России. Мне было семнадцать лет, когда было принято решение разрушить молитвенный дом. На моих глазах ломали этот дом. Решение было принято председателем сельского совета, председателем колхоза, и парторгом. Три человека приняли решение разрушить церковь построенною с таким трудом. И в тот момент, когда разрушали церковь, я принял решение – быть христианином. Хотя понимал, что в то время быть христианином это, значит, перекрыть себе всякое продвижение. И в институт не поступишь, и не найдёшь нормальную работу. Но всё-таки понял, что быть на стороне христиан – это справедливо. И я принял решение. Церкви уже не было, и я там же, на реке нелегально принял крещение. Это было в 1964 году. После этого, в 1964 году меня забрали в армию.
После армии я приехал сюда в Москву и возглавил подпольную работу среди христианской молодёжи в центральной баптистской церкви в Москве. Это была единственная церковь. Это было сложное время. Нас начали преследовать. Нами заинтересовалось КГБ. Вызывали, допрашивали, склоняли к сотрудничеству с ними. Когда я отказался, они начали вплотную преследовать. Где б ни собирались, на квартире или в лесу, маленькими группами, нас находили и арестовывали. За мою жизнь, меня раз двадцать арестовывали в советский период за работу среди молодёжи. Помню, в последний раз меня вызвали в КГБ, это было конец 80-х годов, они опять склоняли меня к сотрудничеству, я отказался. Тогда они поставили мне три условия – ты никогда не будишь учиться в духовных заведениях, ни в колледже, ни в семинарии. Мы тебе не разрешим. Второе – ты никогда не поедешь за границу. Мы тебе закроем всякий выезд за границу. И третье – никогда не позволим тебе быть пастором. Но удивительно, прошло некоторое время и всё изменилось. Бог принял своё решение. Я не знаю, куда они исчезли, но я закончил, когда разрушился Советский Союз, Богословский колледж, получил звание магистра Богословия, часто ездил за границу, и работал пастором. Хотя это было не в их планах, и они планировали, что никогда не позволят мне этого сделать. Но Бог свершил своё дело.
В 1987 году ко мне приехали братья из Одинцово - Владимир Гусев и Николай Илькин. Они пригласили меня сюда, в Одинцово, где была небольшая группа верующих. И попросили помочь им в организации церкви. Мы начали собираться здесь, недалеко от Трёхгорки, там жила семья двух пожилых женщин. Они предоставили нам возможность проводить служение в своём доме. Через некоторое время мы создали двадцатку и получили возможность зарегистрировать церковь в Одинцово.
Двадцатка – это собрание из двадцати верующих, которые предоставляют данные о себе: адрес места жительства, паспортные данные и согласие на создание новой церкви в этом районе.
Мы создали двадцатку, получили регистрацию, и начали собираться в Одинцово в однокомнатной квартире у одной женщины, верующей, Анны Ивановны. Анна Ивановна недавно отмечала в церкви своё восьмидесятилетие. И начали ходатайствовать о том, чтобы нам предоставили место или сдали в аренду участок земли для строительства молитвенного дома.
Но в те времена власти не очень содействовали этому, они решили любым путём избавиться от нас, убрать с территории Одинцово. И нам предложили три участка: недостроенный дом на Трехгорке, в Немчиновке, в трёх километрах от платформы, и третье в том самом месте, где мы сейчас собираемся, на улице Амбулаторная, 53. Когда мы посмотрели, то приняли решение остаться на Амбулаторной, 53. Местные власти с боем дали нам домик, находящийся в аварийном состоянии, откуда выселили жильцов. Площадью шесть на четыре.
Вот, дескать, и этого не надо бы было давать. Вот такое было у них отношение к нам.… И с 1987 года мы начали собираться в этом домике. И первое служение мы провели здесь на Пасху в 1987году. Мы начали постепенно развиваться, был избран Церковный совет, избрали помощников в работе, двух дьяконов Сергея Даниленко и Николая Илькина. Ещё избрали одного пастора, Колесникова Анатолия. Он был вторым пастором, и было два дьякона. Я пригласил моего друга, Захарова Юрия, возглавить хоровое пение. И в этом небольшом домике началось развиваться хоровое пение.
Постепенно церковь начала расти. Летом 1988 года состоялось первое крещение на озере в Немчиновке. Когда мы обратились в администрацию с уведомлением о проведении крещения и просьбой обеспечить нам охрану, руководство района потребовали у меня список крещаемых. Я отказался, объяснив, что это не дозволено. По нашему уставу мы не обязаны предоставлять вам данные и фамилии крещаемых. Они начали угрожать, сказали, что не дозволят проводить крещение. Но, несмотря на угрозы, мы провели крещение. Крещение происходило в разгар дня. Пока крестили тридцать душ, на озере собралось около тысячи человек из Немчиновки, Новоивановского, Одинцово. Всё озеро было запружено людьми.
Это было первое крещение, которое мы совершили здесь, и там же на озере мы провели призывную проповедь и там же на озере были покаяния. С тех пор церковь начала активно расти. Когда в 1987 году меня избирали на служение Пресвитера, представитель с исполкома очень возражала против моей кандидатуры. Она сказала или мы вас закроем, или ищите другого Пресвитера. Но церковь настояла на своём мнении, и меня избрали Пресвитером.
Постепенно началась оттепель к христианству. Это был уже 1988 год. С 1989 года была уже полнейшая свобода. Каждый год было крещение, мы приглашали христиан на крещение, присутствовал духовой оркестр из Брянска. Мы даже проводили шествие от церкви до озера с духовым оркестром.